левитан весна большая вода сочинение 4

Уже позже крепкие сосновые двери коряги были окованные железом, а еще позже Олег XII повесил на двери табличку. По красной меди на табличке было выгравировано старинными буквами:

Олег подошел ближе, подышал на медь и рукавом натер табличку. Она даже засияла горячим красным блеском.

Открыл дверь, сказал кому-то в темные просторы леса: "Заходите!" И как раз вовремя сказал. От Нижнего озера длинными деревянными лестницами, над которыми сине и бело горели маленькие коробочки-фонарики, поднимались к нему двое Совив: лучший друг Вертутий и его двенадцатилетний внук Чубик .

Олег заметил, что рыжий коренастый Вертутий несет под мышкой какой-то большой пакет. Если бы не новый мельница! У нашего Олега от радости запрыгал сердце. Он очень любил подарки, он радовался, как ребенок, не знал, куда их положить и где спрятать. И поэтому он шире распахнул двери музея и закричал ...

Олег XII ведет гостей в подземелье и показывает свои самые дорогие сокровища. "Косы русалок" и "Рыба-мишкорот"

Олег закричал сестре:

- Дорога Мария! Прошу вас, открывайте все залы и галереи, мы встречаем самых дорогих гостей!

Олег и Вертутий радостно обнялись, по-лесном трижды розчоломкалися. (Между тем Олег не забыл свободной рукой слегка пощипать и погладить белоголового Чуб- лыка, которого давно не видел, и, утирая усы, пригласить гостей к коряги.)

Ну, показывай, показывай, Олегое, что у тебя нового! - загудел растроганно Вертутий, имея от природы очень сильный голос. - Я ведь все видел, а внук мой не был у тебя, не бывал, вот я и привел его, пусть посмотрит, кхе-хе, Кхам!

Вертутий похвастался еще тем, что внук его - очень мудрое мальчик! - учится в Лунарии, в знаменитой школе профессора Варсавы. Там они, лесные отроки, теперь их называют лунаристамы, при свете луны ловят с профессором травяные парашютики. Вот вчера, значит, внук сам приплыл к нему на лодке на каникулы. Кхе-хе, Кхам!

Как видите, Вертутий не забывал свое слово сдабривать мягким громоподобным прикашлюванням.

Так за разговорами они вступили в тихое, гулкое, полна таинственного молчания царство музея. И полутемными лестнице с единственным фонариком на стене начали спускаться вниз, в подземные галереи. До самого далеко, в узких коридорах, тускло горели маленькие светильники, выхватывая из темноты неясные очертания глубоких катакомб, сырых стен и сводов. Здесь царила такая незыблемая сумрак и тишина, ваше сердце невольно замирало, сжималось и к чему прислушался.